– А я и не предлагала никуда никого тащить. Но, по-моему, Майк, когда мы вернемся в Англию, я должна навестить твою мать.

– Нет! – прорычал я.

Элли посмотрела на меня с легким испугом.

– Почему нет, Майк? В конце концов, с моей стороны просто невежливо не представиться твоей матери. Ты сообщил ей, что женился?

– Пока нет.

– Почему?

Я ничего не ответил.

– Не проще ли сообщить об этом заранее? А как только мы вернемся в Англию, познакомить нас?

– Нет, – повторил я… на сей раз потише, но тем не менее достаточно твердо.

– Ты не хочешь, чтобы мы с ней встретились? – задумчиво произнесла Элли.

Само собой, я этого не хотел. По-моему, это было вполне очевидно. А что-то там растолковывать я не собирался. Да и не знал, как это сделать.

– Это ни к чему, – упорствовал я. – Ты сама должна понимать. Ничего хорошего из этого не получится, я уверен.

– Думаешь, я ей не понравлюсь?

– Ты не можешь не понравиться, но все равно… Не знаю, как объяснить. Она скорей всего расстроится и смутится из-за того, что я женился… так сказать, не на ров не. Звучит старомодно, конечно, но она мыслит именно так.

Элли задумчиво покачала головой:

– Неужели в наши дни есть еще люди, для которых это имеет значение?

– Еще бы! И у вас в Америке тоже!

– Да, – сказала она, – наверное, ты прав. Но если это человеку только на пользу…

– Ты хочешь сказать, если женитьба принесет ему кучу денег…

– Дело не только в деньгах.

– Нет, – возразил я, – именно в деньгах. Если у человека куча денег, то им восхищаются, на него смотрят с почтением, и тогда уже не имеет значения, где он родился.

– Но так везде, – заметила Элли.

– Прошу тебя, Элли, очень тебя прошу, не настаивай на визите к моей матери.

– Я все-таки думаю, что это нехорошо – не навестить ее.

– Ничего подобного. Позволь мне самому судить, что лучше для моей матери. Она расстроится, говорю тебе.

– Но ты должен хотя бы сообщить ей, что женился.

– Ладно, – кивнул я, сдаваясь, – Сообщу.

Мне пришло в голову, что куда естественней будет послать матери письмо из-за границы, чем из Лондона. В тот вечер, когда Элли писала дяде Эндрю, дяде Фрэнку и своей мачехе Стивизант, я тоже уселся за письмо. Оно получилось довольно коротким:

Дорогая мама!

Мне следовало бы написать тебе раньше, но я как-то стеснялся. Три недели назад я женился. Произошло это довольно неожиданно. Моя жена очень хорошенькая и милая девушка. У нее много денег, из-за чего мне порой делается не по себе. Мы собираемся построить себе дом где-нибудь в деревне. А пока путешествуем по Европе.

Всего наилучшего.

Твой Майк

Результаты наших с Элли стараний были несколько различны. Получив письмо, моя мать только через неделю написала ответ, который был вполне в ее духе:

Дорогой Майк!

Была рада получить от тебя письмо. Надеюсь, ты будешь счастлив.

Любящая тебя мама

Как Элли и предсказывала, реакция ее родственников была куда более шумной. Фигурально выражаясь, мы потревожили осиное гнездо. Вскоре нас стали осаждать репортеры, которые требовали романтических подробностей о нашем браке, появились статьи о том, что наследница всего состояния Гутманов сбежала с тайным возлюбленным, посыпались письма от банкиров и адвокатов. Наконец была достигнута договоренность об официальных встречах. Но перво-наперво мы встретились в Цыганском подворье с Сэнтониксом, посмотрели еще раз эскизы, обсудили кое-какие подробности и, только убедившись, что строительство началось, отбыли в Лондон. Там мы сняли люкс в «Кларидже» [14] и приготовились встретить наступление вражеской конницы.

Первым прибыл мистер Эндрю П. Липпинкот. Это был пожилой джентльмен, сухой и сдержанный на вид. Он был высокого роста, поджарый, с обходительными и учтивыми манерами. Родом из Бостона, но по его произношению я бы никогда не догадался, что он американец. Предварительно нам позвонив, он явился в точно назначенное время – ровно в двенадцать. Элли нервничала, но довольно умело это скрывала.

Мистер Липпинкот поцеловал Элли, а мне, приветливо улыбнувшись, протянул руку:

– Ну, Элли, моя дорогая, выглядишь ты отлично. Цветешь, можно сказать.

– Как поживаете, дядя Эндрю? И как сюда добрались? Самолетом?

– Нет. Я очень неплохо поплавал на «Королеве Мэри». А это твой муж?

– Да, это Майк.

Я постарался не ударить лицом в грязь.

– Как поживаете, сэр? – И предложил ему что-нибудь выпить, на что он, улыбнувшись, ответил отказом, а потом, сев в кресло с прямой спинкой и позолоченными подлокотниками, посмотрел поочередно на Элли и на меня.

– Итак, – начал он, – молодые люди, вы привели нас в шоковое состояние. Совсем как в старинных романах, да?

– Извините нас, – взмолилась Элли. – Мне очень, очень стыдно.

– В самом деле? – довольно сухо осведомился мистер Липпинкот.

– Я считала, что так будет лучше, – оправдывалась Элли.

– Не могу согласиться с тобой, моя дорогая.

– Дядя Эндрю, – сказала Элли, – вы же отлично знаете, какой шум поднялся бы, если бы я… если бы я все сделала как положено.

– Почему же обязательно должен был подняться шум?

– Разве вы их не знаете? – защищалась Элли. – Да и вас это тоже, между прочим, касается, – добавила она. – Я уже получила два письма от Коры. Одно вчера, а второе сегодня утром.

– Ты, надеюсь, понимаешь, что мы не могли не разволноваться, моя дорогая. Что это вполне естественно в сложившихся обстоятельствах?

– Я имею право сама решать, за кого, как и когда мне выходить замуж.

– Ты можешь думать что угодно, но спроси любую даму из любого семейства, она вряд ли воспримет подобное своеволие благосклонно.

– Но ведь я попросту избавила вас от лишних волнений.

– Конечно, можно трактовать это и так.

– Но это же правда, разве нет?

– Ты пошла на обман – верно? – да еще с помощью особы, которой следовало бы дважды подумать, прежде чем поступить так, как поступила она. верно? – да еще с помощью – Вы говорите о Грете? – вспыхнула Элли. – Она делала лишь то, о чем я ее просила. Они очень на нее сердятся?

– Естественно. А на что еще вы с ней могли рассчитывать? Вспомни, как ей доверяли.

– Я уже совершеннолетняя и имею право поступать так, как считаю нужным.

– Но ведь вы затеяли все это тогда, когда тебе еще не исполнился двадцать один, не так ли?

– Элли ни в чем не виновата, сэр, – вмешался я. – Это я ее подвел, так как многие обстоятельства были мне неизвестны, ну а поскольку все ее родственники живут в другой стране, то у меня просто не было возможности с ними познакомиться.

– Насколько я понимаю, – уточнил мистер Липпинкот, – Грета, по просьбе Элли, отправляла письма, дезинформируя миссис Ван Стивизант и меня, причем делала это очень умело. Вам знакома Грета Андерсен, Майкл? Разрешите называть вас Майклом, поскольку вы муж Элли.

– Разумеется, – отозвался я, – зовите меня просто Май-ком. Нет, мне не знакома мисс Андерсен…

– В самом деле? Признаться, вы меня удивили. – И он окинул меня долгим, задумчивым взглядом. – А я-то был уверен, что она присутствовала на регистрации вашего брака.

– Нет, Греты с нами не было, – сказала Элли. Она бросила на меня укоряющий взгляд, и я неловко заерзал в кресле.

Мистер Липпинкот продолжал задумчиво меня разглядывать, и мне почему-то стало не по себе. По-видимому, он собирался что-то сказать, но потом раздумал.

– Боюсь, – заговорил он после паузы, – что вам обоим, Майкл и Элли, придется выслушать немало упреков и осуждений со стороны родственников Элли.

– Набросятся, как стая стервятников, – заметила Элли.

– Вполне возможно, – не стал возражать мистер Липпинкот. – Ну а я попытался подготовить почву для примирения, – добавил он.

– Вы на нашей стороне, дядя Эндрю? – улыбнулась ему Элли.

– Вряд ли стоит задавать подобный вопрос опытному адвокату. Я давно понял, что в жизни приходится считаться только с fait accompli [15] . Вы полюбили друг друга, вступили в брак, купили, как я понял из твоих слов, участок на юге Англии и уже строите там дом. Следует ли из этого, что вы намерены поселиться в Англии?